Поэзия есть высший род искусства
В.Г.Белинский
Льва Гумилева сегодня называют Великим Евразийцем.
Помимо нестандартного подхода
ученого ко многим историческим явлениям, глубине и широте его исторических
познаний, одной из причин читательского интереса к его трудам является и то,
что они написаны блестящим литературным, можно сказать, поэтическим языком. Вот
с этой стороной творчества Л.Н.Гумилева мы не знакомы. Работая с материалами мы
открыли для себя интересного поэта..
М.Г.Козырева писала:"Он писал стихи,
он не мог их не писать! Правда, поэтическим творчеством Гумилев занимался
только в молодости – в 1930-е и позже, в Норильском лагере, в 1940-е годы. А В.
Кожинов писал, что “...несколько опубликованных стихотворений в последние годы
его (Л.Н.Гумилева –М.К.) не уступают по своей художественной силе поэзии
его прославленных родителей", т.е. классиков русской литературы Н.С.
Гумилева и А.А.Ахматовой. Одно из его стихотворений – "Поиски
Эвридики" - было включено в антологию русской поэзии XX века “Строфы века”
(под ред. Е.Евтушенко). Список таких авторитетных отзывов можно было бы и
продолжить. Правда, сам Лев Николаевич не очень ценил свой поэтический талант,
а, может быть, и не хотел, чтобы его сравнивали (что было бы естественно) с его
родителями. Поэтому значительная часть его творческого наследия оказалась
утраченной. К счастью, в конце своей жизни Лев Николаевич вернулся к этой
стороне своего творчества и даже задумывал опубликовать кое-что из своих
поэтических произведений. Обладая феноменальной памятью, Гумилев восстановил
их, расположив по циклам. Но выполнить этот свой замысел он не успел. При жизни
ученого были опубликованы лишь две его поэмы и несколько стихотворений, да и то
в малотиражных, практически недоступных для широкого читателя сборниках. За
последние годы некоторые его стихи были опубликованы в изданиях его научных
трудов (напр., в серии "Мир Л.Н.Гумилева", из-во "ДИ-ДИК",
Москва). К 90-летию со дня рождения Л.Н.Гумилева в Москве вышел сборник "Чтобы
свеча не погасла" (М.,"Айрис пресс", 2002), в который впервые
(наряду с культурологическими статьями и эссе) вошла большая часть его
поэтических произведений. Однако ни одного полного собрания его литературных
произведений так до сих пор и не появилось. А ведь стихотворной техникой и
мелодией русского стиха Гумилев владел блестяще, обладая при этом громадной
эрудицией в области истории, географии, этнографии и т.д. Кроме того, он был
великолепным знатоком русской литературы вообще и поэзии в частности. Не зря он
сам себя однажды назвал "последним сыном Серебряного века".
Л.Н.Гумилев довольно много занимался также и стихотворными переводами, в основном, с языков Востока. Это была работа, которую он делал, главным образом, для заработка, но, тем не менее, относился к ней очень серьезно. В свое время его переводы заслужили похвальные отзывы некоторых известных поэтов. Но они также были напечатаны в малотиражных сборниках и поэтому не очень доступны широкой аудитории.
Настоящая публикация была подготовлена для того, чтобы ознакомить широкий круг любителей поэзии со стихами Льва Николаевича Гумилева, с еще одним достойным именем в когорте поэтов России. Он был не только оригинальным Ученым, но и настоящим Поэтом"
Л.Н.Гумилев довольно много занимался также и стихотворными переводами, в основном, с языков Востока. Это была работа, которую он делал, главным образом, для заработка, но, тем не менее, относился к ней очень серьезно. В свое время его переводы заслужили похвальные отзывы некоторых известных поэтов. Но они также были напечатаны в малотиражных сборниках и поэтому не очень доступны широкой аудитории.
Настоящая публикация была подготовлена для того, чтобы ознакомить широкий круг любителей поэзии со стихами Льва Николаевича Гумилева, с еще одним достойным именем в когорте поэтов России. Он был не только оригинальным Ученым, но и настоящим Поэтом"
Открыты строки из цикла "Огонь и воздух", где метко, красиво,
которые подчёркивают природный поэтический дар, прозвучали слова:
Дар слов, неведомый уму,
Мне был обещан от природы.
Он мой. Веленью моему
Покорно все. Земля и воды,
И легкий воздух, и огонь
В одно мое сокрыто слово.
Мне был обещан от природы.
Он мой. Веленью моему
Покорно все. Земля и воды,
И легкий воздух, и огонь
В одно мое сокрыто слово.
А его "Сибирь"... Здесь нет
упрёка, нет обиды. Он восхищается природой сурового края
Как только я вдруг вспоминаю
Таежную ночь и ветра,
Байкал без конца и без края,
Дымок голубой от костра,
Гольцов величавые дали,
Ручьи на холодных камнях,
То сердце болит от печали
И слезы в сомкнутых глазах.
Там небо туманами щедро.
Там гнется под ношей спина,
Но там высочайшие кедры,
Там воды вкуснее вина.
Там в шорохе сосен таежных
Я древнюю слышал мольбу
К тому, кто мятежной, тревожной
И страшною сделал судьбу.
Смотри, мой дорожный товарищ,
Как в сопках пылает закат,
В нем заревом древних пожарищ
Китайские веси горят.
Смотри, на сосне от удара
Прозрачная стынет смола –
Так плакали девы Отрара
Над замком, сгоревшим дотла.
1937 г.
Таежную ночь и ветра,
Байкал без конца и без края,
Дымок голубой от костра,
Гольцов величавые дали,
Ручьи на холодных камнях,
То сердце болит от печали
И слезы в сомкнутых глазах.
Там небо туманами щедро.
Там гнется под ношей спина,
Но там высочайшие кедры,
Там воды вкуснее вина.
Там в шорохе сосен таежных
Я древнюю слышал мольбу
К тому, кто мятежной, тревожной
И страшною сделал судьбу.
Смотри, мой дорожный товарищ,
Как в сопках пылает закат,
В нем заревом древних пожарищ
Китайские веси горят.
Смотри, на сосне от удара
Прозрачная стынет смола –
Так плакали девы Отрара
Над замком, сгоревшим дотла.
1937 г.
Любимый Петербург...Когда Лев Николаевич
пишет о нём, то передаёт глубокие чувства
Качается ветхая память
В пространстве речных фонарей
Стекает Невой мех камнями,
Лежит у железных дверей.
Но в уличный камень кровавый
Ворвались огни из подков
И выжгли в нем летопись славы
Навек отошедших веков.
Сей каменный шифр разбирая
И смысл узнавая в следах,
Подумай, что доля святая
И лучшая – память в веках.
В пространстве речных фонарей
Стекает Невой мех камнями,
Лежит у железных дверей.
Но в уличный камень кровавый
Ворвались огни из подков
И выжгли в нем летопись славы
Навек отошедших веков.
Сей каменный шифр разбирая
И смысл узнавая в следах,
Подумай, что доля святая
И лучшая – память в веках.
Или "Прелюдия", написанная в
1942 году в Норильском лагере:
Когда мерещатся чугунная ограда,
И пробегающих трамваев огоньки,
И запах листьев из ночного сада,
И темный блеск встревоженной реки,
И теплое, осеннее ненастье,
На мостовой, средь искристых камней –
Мне кажется, что нет иного счастья,
Чем помнить
Город юности моей.
Мне кажется…
Нет, я уверен в этом!
Что тщетны грани верст и грани лет,
Что улица, увенчанная светом,
Рождает мой давнишний силуэт.
Что тень моя видна на серых зданьях,
Мой след блестит на искристых камнях.
Как Город жив в моих воспоминаньях,
Так тень моя жива в его тенях!
И пробегающих трамваев огоньки,
И запах листьев из ночного сада,
И темный блеск встревоженной реки,
И теплое, осеннее ненастье,
На мостовой, средь искристых камней –
Мне кажется, что нет иного счастья,
Чем помнить
Город юности моей.
Мне кажется…
Нет, я уверен в этом!
Что тщетны грани верст и грани лет,
Что улица, увенчанная светом,
Рождает мой давнишний силуэт.
Что тень моя видна на серых зданьях,
Мой след блестит на искристых камнях.
Как Город жив в моих воспоминаньях,
Так тень моя жива в его тенях!
В 1942 г. в Норильском лагере заключенный Л. Н. Гумилев написал строки,
в полной мере отражающие отношение русского поэта-историка, исполненного
патриотических чувств, к существующему строю:
Как любить такую страну,
Где у всех мы будем в плену?
У широкой синей реки,
У бессонницы и пурги,
И у сушащей кровь тоски,
От которой в глазах круги.
И у проволоки тугой,
И у низких, чахлых берез,
Бездорожий тундры нагой
И таежных, несчетных верст.
Но бояться этой страны
Мы не станем и в смертный час.
Беспощадный гнев сатаны
Несклоненными встретит нас.
Где у всех мы будем в плену?
У широкой синей реки,
У бессонницы и пурги,
И у сушащей кровь тоски,
От которой в глазах круги.
И у проволоки тугой,
И у низких, чахлых берез,
Бездорожий тундры нагой
И таежных, несчетных верст.
Но бояться этой страны
Мы не станем и в смертный час.
Беспощадный гнев сатаны
Несклоненными встретит нас.
Какие только испытания не выпали на долю Л.Н.Гумилёва,
но он продолжал любить свой народ, язык и культуру. Далеко не всем удалось
пережить годы репрессий, а уж тем более, сохранить силу патриотических чувств. Как
сильно нужно любить свою страну, единственную Родину, чтобы, несмотря на 14
лет лагерей написать строки: «О Русь,
да благословенны будут люди твоя…».
В своих искренних чувствах по отношению к Родине Лев Николаевич продолжил добрую традицию отца, который, движимый патриотическими чувствами, пошел на Первую мировую войну, а по ее окончании остался в России, чтобы разделить с ней ее участь
В своих искренних чувствах по отношению к Родине Лев Николаевич продолжил добрую традицию отца, который, движимый патриотическими чувствами, пошел на Первую мировую войну, а по ее окончании остался в России, чтобы разделить с ней ее участь
Комментариев нет:
Отправить комментарий